Бои тринидада. Тринидад Феликс (Trinidad Felix). мая Феликс Тринидад - Уильям Джоппи
Состоялся бой с Джейком Родригесом . Победив в поединке, Тринидад, однако, травмировал обе руки. Из-за травм он выбыл на 5 месяцев.
Первая защита титула прошла 6 августа в Баямоне , Пуэрто-Рико. Бой прошёл против обязательного претендента IBF Луиса Гарсии .
17 сентября Феликс Тринидад - Луис Рамон Кампас
20 февраля Пернелл Уитакер - Феликс Тринидад
18 сентября Феликс Тринидад - Оскар Де Ла Хойя
После этого боя Тринидад перешёл в 1-й средний вес.
3 марта Дэвид Рид - Феликс Тринидад
22 июля Феликс Тринидад - Мамаду Тиам
2 декабря Феликс Тринидад - Фернандо Варгас
После этого боя Тринидад поднялся в средний вес.
12 мая Феликс Тринидад - Уильям Джоппи
29 сентября Феликс Тринидад - Бернард Хопкинс
После этого Тринидад взял длительный перерыв.
2 октября Феликс Тринидад - Рикардо Майорга
14 мая Рональд Райт - Феликс Тринидад
После боя Тринидад заявил об уходе из бокса.
19 января Рой Джонс - Феликс Тринидад
Напишите отзыв о статье "Тринидад, Феликс"
Примечания
- (англ.)
Ссылки
- (англ.) - статистика профессиональных боёв на сайте BoxRec
|
||||||
Отрывок, характеризующий Тринидад, Феликс
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d"une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s"etaient empares des fusils de l"arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques"uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.
Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.
Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l"Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
◊ Рейтинг рассчитывается на основе баллов, начисленных за последнюю неделю
◊ Баллы начисляются за:
⇒ посещение страниц, посвященных звезде
⇒ голосование за звезду
⇒ комментирование звезды
Биография, история жизни Феликса Тринидада
Имя: Феликс «Тито» Тринидад (Felix "Tito" Trinidad)
Чемпион IBF в полусреднем весе (1993-1999), чемпион WBC в полусреднем весе (1999), чемпион WBA и IBF в первом среднем весе (2000), чемпион WBA в среднем весе.
Дата рождения: 10.01.1973.
Место рождения: Купи-Альто (Пуэрто-Рико).
Рост: 178 см.
Феликс «Тито» Тринидад своей карьерой профессионального боксера бесспорно заслужил приставку «великий» и вошел в когорту таких средневесов как Рэй Робинсон, Генри Армстронг, Рэй Леонард, Кармен Базилио, Уилфред Бенитез, Томас Хернс и Пернелл Уитакер, а самый авторитетный американский журнал о боксе «Ринг», присвоил ему пятьдесят первый номер среди восьмидесяти лучших боксеров за последние восемьдесят лет во всех весовых категориях.
Феликс Тринидад начал заниматься боксом в возрасте 12 лет на прекрасном острове Пуэрто-Рико - родине многих великих боксеров. Тито был с детства окружен боксом, так как его отец и менеджер, Феликс Тринидад-старший, в середине 70-х годов был чемпионом Пуэрто-Рико по боксу в полулегком весе.
За свою любительскую карьеру Тринидад пять раз становился чемпионом Пуэрто-Рико в пяти разных весовых категориях (100, 112, 119, 126 и 132 фунтов). Любительский послужной список Тринидада: 51-6, но всего 12 нокаутов.
После того как президент федерации бокса Пуэрто-Рико решил отправить на Олимпийские игры 1992 года вместо Тринидада другого боксера, Феликс Тринидад-старший понял, что они сыты политикой по горло, и Тринидад, не участвуя в Олимпийских играх, решил стать профессионалом.
Тринидад стал профессионалом 10 марта 1990 в возрасте 17 лет. Он был намерен показать себя в качестве мастера нокаута и успешно добился своей цели, нокаутировав первых пятерых противников и девятерых из первых десяти. Результат Тринидада - 29 нокаутов в 33 боях - принес молодому боксеру один из самых высоких (90%) процентов побед нокаутом в истории бокса.
Желание Тринидада встречаться с лучшими боксерами проявилось с самого начала его карьеры, и иногда он встречал сильное сопротивление. 9 декабря 1991 года он встретился с более опытным Джейком Родригесом. Во втором раунде Тринидад повредил правую руку, а затем в четвертом и левую. Несмотря на сильную боль, он не стал торопиться и не упал духом и довел 10-ти раундовый бой до победы единогласным решением судей. Из-за полученных травм Тринидад взял пятимесячный перерыв.
ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Вопрос о классе Тринидада вновь возник, когда он встретился с сильным аргентинцем Альберто Кортесом. К бою, состоявшемуся 3 октября 1993 года, Кортес подошел с послужным списком 51-3. Одно из его поражений было от великого Хулио Сезара Чавеса. Тринидад был невнимателен во втором раунде, и Кортес заставил его заплатить за это, дважды послав в нокдаун. Это были первый нокдауны в карьере Тринидада. Когда Кортес вышел на третий раунд чтобы разделаться с противником, Тринидад повернул исход боя в свою пользу: он обрушил на Кортеса град ударов, и рефери, видя беспомощное состояние аргентинца, был вынужден прекратить поединок.
19 июня 1993 года Тринидад завоевал свой первый чемпионский титул в полусреднем весе, одержав победу над двукратным чемпионом мира Морисом Блокером. Тринидад взял бой под свой контроль с самого начала, потрясая Блокера мощными ударами с обеих рук. Тринидад разделался с соперником в середине второго раунда, отправив его в глубочайший нокаут и подтвердив свою репутацию панчера с мощным ударом.
Первую защиту своего титула Тринидад провел в Байамоне, Пуэрто-Рико 6 августа 1993 года против обязательного претендента IBF Луиса Гарсии. Уже в первом раунде Тринидад ошеломил Гарсию мощнейшим правым кроссом и больше не отпустил его. Он четыре раза посылал Гарсию на пол, прежде чем бой был остановлен.
Тринидад успешно защитил свой титул и во второй раз против Энтони Стивенса 23 октября 1993 года. Несмотря на нокдаун во втором раунде Тринидад сам в свою очередь нокаутировал Стефенса в десятом. 29 января 1994 Тринидад одержал убедительную победу по очкам над Гектором «Мачо» Камачо. Этот бой ввел Тринидада в элиту мирового бокса, поскольку Камачо был тогда чрезвычайно популярен.
После самого долгого перерыва в карьере (восемь месяцев) Тринидад провел бой против Луиса Рамона «Йори Бой» Кампаса, которого многие называли новым Чавесом. Кампас обладал к тому моменту замечательным послужным списком - 56-0 с 50 нокаутами. Бой состоялся 17 сентября 1994 в рамках празднования Дня независимости Мексики. Во втором раунде Кампас послал Тринидада на пол быстрым коротким левым хуком. Хотя удар больше ошеломил Тринидада, чем потряс, разгоряченные мексиканские зрители почувствовали, что Кампас может завершить бой. Но молодой пуэрториканский вундеркинд показал, почему он является чемпионом: в четвертом раунде он обрушил дюжину безответных ударов на голову Кампаса, и у рефери Ричарда Стила не осталось иного выбора, кроме остановки боя.
10 декабря 1994 в мексиканском городе Монтеррее Тринидад встретился с наиболее опасным претендентом в его карьере, тогда еще ни разу непобежденным Обой «Motor City» Карром. Первый раунд прошел в крайне невыразительной борьбе, а в начале второго Карр отправил Тринидада в нокдаун сильным ударом справа. Однако этот удар не только послал чемпиона на пол, но и разбудил его. Следующие пять раундов Тринидад контролировал бой и в восьмом раунде уже сам дважды отправлял Карра на настил ринга. Когда раунд продолжился, Тринидад выпустил четыре безответных удара в голову Карра и рефери остановил бой.
В 1995 и 1996 годах Тринидад провел еще несколько успешных защит, а 18 мая 1996 года встретился с бывшим чемпионом мира в легком весе Фредди Пендлтоном. Пендлтон был настроен решительно и имел достаточно опыта, однако в пятом раунде упал после левого бокового в корпус и не смог подняться на счет 10.
Нэшвилл, Теннеси стал местом первого боя Тринидада в 1997 году. Он встретился с малоизвестным Кевином Лушингом. Но уже ставшее плохой привычкой беспечное отношение Тринидада к противникам привело к шоку, после того как Лушинг комбинацией правый-левый послал Тринидада на пол во втором раунде. Но, как и в других боях, нокдаун только раззадорил Тринидада, и он мощно атаковал в следующем раунде и нокаутировал Лушинга, доведя свой послужной список до 31 победы с 27 нокаутами.
Летом 1997 года Тринидад должен был встретиться с Терри Норрисом, однако тот отказался от боя, и противником пуэрториканца стал сильный американец Трой Уотерс, выступавший в первом среднем весе. Переход в следующий вес никак не сказался на Тринидаде, и он в конце первого раунда послал Уотерса в нокдаун. Уотерс сумел встать, однако Тринидад почувствовал победу и продолжил бой, жаля своего противника бессчетными безответными ударами. Уотерс снова упал и на этот раз не смог подняться на счет 10.
В качестве своеобразного возвращения на родину Тринидад приехал в Байамон, Пуэрто-Рико 3 апреля 1998, чтобы защитить свой титул против обязательного претендента Маленге Зулу. Более 12 000 пуэрториканских болельщиков неистово приветствовали соотечественника в зале Coliseo de Ruben Rodriguez. Зулу изучил Тринидада и знал, что в начале боя у него будет шанс. Он заставил толпу замолчать, когда несколько раз хорошо попал в первых двух раундах. Но это не могло длиться долго. Тринидад начал набирать очки точными ударами и разделался с претендентом из Заира. Толпа исступленно пела и кричала, пока Тринидад увеличивал темп. Он потряс Зулу и послал его на пол дважды, прежде чем матч был остановлен в конце четвертого раунда.
Тринидад продолжил карьеру 16 защитами своего титула в полусреднем весе против многих хороших противников, среди которых был и Пернелл Уитакер, будущий член Зала боксерской славы, которого Тито победил единогласным судейским решением (118-109, 118-109, 117-111). Надо сказать, что Тринидад стал первым и единственным боксером, выигравшим у Уитакера так убедительно. Чувствуя, что его позиции в полусреднем весе укреплены, Тринидад нацелился на завоевание следующего титула. Он продолжил свою традицию выбора лучших противников и встретился в «матче века» с не потерпевшим на тот момент ни одного поражения «Золотым мальчиком» Оскаром Де Ла Хойей, владевшим титулом чемпиона WBC. В широко разрекламированном матче Феликс Тринидад победил единогласным решением судей, объединив в своих руках два чемпионских пояса.
После матча с Де Ла Хойей Тринидад перешел в первый средний вес и 3 марта 2000 года встретился с Дэвидом Рейдом в поединке за титул WBA. Золотой медалист Олимпиады-96 Рейд хорошо сражался в начале боя, послав Тринидада в нокдаун в третьем раунде. Однако, как и во всех других боях, Тринидад оправился, несколько раз сам послал Рейда в нокдаун и в результате одержал заслуженную победу.
После боя с Рейдом Тринидад нацелился на объединение всех поясов в первом среднем весе. Он встретился с непобежденным чемпионом IBF Фернандо Варгасом. Варгас, жесткий боксер с улиц Окснарда, Калифорния, был, наверное, одним из самых сложных противников Тринидада. Тринидад сильно начал бой, и уже в первом раунде Варгас впервые за свою карьеру оказался в нокдауне. Бой продолжался, и они боксировали в ринге на равных почти двенадцать раундов. «Ацтекский воин» Варгас пришел сражаться, и был сильным противником, но, в конце концов, не смог противостоять разрушительным ударам Тринидада и проиграл техническим нокаутом в 12 раунде. Тринидад стал чемпионом WBA и IBF в первом среднем весе. Однако теперь «Тито», считавшийся к тому времени одним из лучших боксеров мира во всех весовых категориях, был нацелен на большее.
Промоутер Дон Кинг запустил Мировую чемпионскую серию, в которой четыре сильнейших боксера должны были встретиться друг с другом, чтобы определить абсолютного чемпиона в среднем весе - соревнование, подобного которому не было с тех пор как великий Шугар Рей Леонард победил Марвина Хаглера. Победитель серии должен был впервые получить Кубок Шугара Рея Робинсона.
Первым соперником Тринидада в этой серии стал Уильям Джоппи - настоящий средневес, удерживавший титул WBA в категории до 72,5 кг с 1998 года. Тринидад, проводивший свой первый бой в этом весе, разделался с Джопи за 5 раундов, послав его в нокдаун три раза в течение боя. «Я всегда считал себя средневесом, - заявил Тринидад на послематчевой пресс-конференции в Мэдисон Сквер Гарден. - Я знал, что нокаутирую его».
В новой категории Тринидад продемонстрировал разрушительную силу и доказал всем что с ним следует считаться. Тринидаду был открыта дорога в финал Мировой серии, где его ждал Бернард «Палач» Хопкинс.
Когда в марте началась Мировая чемпионская серия, Тито Тринидад казался наиболее достойным кандидатом на титул абсолютного чемпиона в среднем весе и Кубок Шугара Рея Робинсона. Но к удивлению многих Тринидад потерпел свое первое поражение.
В финале Мировой чемпионской серии Хопкинс послал Тринидада на пол и закончил бой на второй минуте последнего раунда перед взорами 19 тысяч ошеломленных болельщиков, заполнивших Мэдисон Сквер Гарден.
Хопкинс был больше заряжен на борьбу и особенно доминировал во второй половине боя (счет судейских записок после 11 раундов составлял 109-100,107-102, 107-102 в его пользу). Хопкинс хорошо провел бой с Тринидадом, и было ясно, что он отлично подготовился. Он изучал стиль Тринидада месяцами и имел противоядие от каждого его действия. Тринидад никак не мог выбрать момент для своего сокрушительного удара, который помогал ему против предыдущих соперников. Сказалось и преимущество соперника в физической силе, поскольку Хопкинс, хотя и добился наибольшего успеха в среднем весе, начинал свою карьеру как полутяж.
11 мая 2002 года в первом бою после этого поражения «Тито» легко победил Хасина Шерифи техническим нокаутом в четвертом раунде и одержал сорок первую победу в своей карьере. Перед толпой болельщиков в родном Пуэрто-Рико Тринидад трижды посылал Шерифи в нокдаун, закончив бой сокрушительным левым хуком на третьей минуте четвертого раунда.
Несколько месяцев спустя Николас Медина, адвокат Феликса «Тито» Тринидада сделал для представителей СМИ ошеломляющее заявление о том, что Тринидад уходит из бокса. Было заявлено, что решение окончательное и было принято после обсуждения с отцом и менеджером Феликсом Тринидадом-старшим и промоутером Доном Кингом.
Ходило много кривотолков насчет настоящей причины ухода с большого ринга: упоминались и травмы и конфликт с Доном Кингом и то, что Тринидад «сгорел» после боя с Хопкинсом, и то, что сделал он это из-за своей семьи, которая хотела видеть своего сына, мужа, отца и брата здоровым.
И вот 14 декабря 2003 года прозвенел «первый звонок», возвещающий возвращение великого боксера - он появился в качестве почетного гостя на вечере чемпионских боев в Атлантик-сити, организованных его бывшим промоутером Доном Кингом. Через два месяца Тринидад сделал официальное заявление о своем возвращении на профессиональный ринг. Сейчас среди своих ожидаемых соперников он видит таких боксеров как Бернанд Хопкинс, Оскар Де Ла Хойя, Шейн Мозли и даже Рой Джонс. И лишним было бы говорить, с каким нетерпением поклонники бокса ждут любого из этих поединков.
- Дата рождения : 10 января 1973
- Место рождения : Купи-Альто, Пуэрто-Рико
- Проживает : Сан-Хуан (Пуэрто-Рико)
- Рост : 178 см
- Выступает : в полусредней весовой категории (до 66,678 кг.)
- Стойка : правосторонняя
Для любителей бокса будет достаточно одного факта, чтобы понять, кто такой Феликс Тринидад: в 2000 году авторитетный журнал «Ring» назвал его лучшим боксёром года, а в 2003 - одним из лучших 30 патчеров планеты.
Титулы
Тринидад (по версии поклонников - просто Тито) в полной мере оправдал ожидания тренеров и чаяния болельщиков, задав конкурентам такого жару, что только держись. Это он стал чемпионом IBF в полусреднем весе в 1993-1999 гг., завоевал пояс WBC в полусреднем весе в 1999 году, заслужил чемпионский титул по версиям WBA и IBF в первом среднем весе в 2000 году, добился чемпионства WBA в среднем весе.
Биография
Такой послужной список должен был иметь основу. А она было крепка. Содружество Пуэрто-Рико всегда гордилось кулачными бойцами. Не лыком был шит отец Феликса, который в своё время становился чемпионом полулёгкого веса. Но это было в 70-е минувшего столетия.
Тито повезло больше, чем другим мальчишкам: его первым тренером стал отец. Под умелым и чутким руководством необстрелянный 12-летний воспитанник вырос в мастеровитого бойца с большим потенциалом, и фамилия, которая должна была зазвучать вновь, зазвучала. Вначале тихо, а затем звонко.
Подтверждение - безоговорочная гегемония на ринге Пуэрто-Рико, обеспечившая юному мастеру пятикратное чемпионство. Неизвестно, как бы продолжилась любительская карьера Тито (51 победа и 6 поражений), если бы не один ляп: Тринидада - одного из лучших боксёров содружества не внесли в заявку на Олимпиаду-1992 в Барселоне, и Феликс переворачивает любительскую страницу. Отныне 17-летнего Тито интересуют более высокий уровень.
Профессиональная карьера
Тринидад старший понимает, что без всесторонней подготовки на профессиональном ринге делать нечего, и наибольшее внимание на тренировках уделяет нокаутам. Сын понял отца и внял его советам. Если оценивать послужной список Феликса Тринидада, начиная отсчёт профессиональным боям от 10 марта 1990 года, он невероятный: 33 единоборства были завершены победой, причём в 29 - нокаутом соперника! Подобный рекорд не побит и по сей день! Особенно, если учитывать уровень соперников, а он был неимоверно высок.
Вот один из поединков, который наверняка мог стать главой настольной книги боксёра. 6 декабря 1991 года Феликс пытается навязать инициативу в противостоянии с бывалым бойцом Джейком Родригесом. Работа спорится, да вот незадача: не успел завершиться второй раунд, как Тринидад получает травму правой руки. В дело идёт левая, и то ненадолго. В четвёртом раунде повреждена и она. Как быть? Благодаря немыслимым усилиям Тито добивается победы… в десятом раунде! Усилия, что называется, были за гранью, и отходить от такой «безрукой» победы, атлету пришлось целых пять месяцев.
Однако и после такого перерыва в матче с опытным аргентинцем Альберто Кортесом (51 победа и 3 поражения) Феликс, хотя в течение боя от ударов противника дважды падал на помост, в итоге доказал, что «патчерить» не разучился. И так было со многими, кто пытался соперничать с Тито. Пуэрториканцу, по всей видимости, ещё не закончившему выступления, есть, чем гордиться.
Статистика
Количество побед среди профи он довёл до 42 при 35 нокаутах и 3 поражениях. Дважды после роковых неудач Феликс Тринидад завершал карьеру. Но, если первый раз, проиграв в сентябре 2001 года бой за титул абсолютного чемпиона мира в среднем весе Бернарду Хопкинсу, он лишь приостановил выступления. То во второй - в мае 2005, уступив Рональду Райту, сделал перерыв до января 2008 года. Именно тогда в рейтинговом бою Тринидад боксировал против Роя Джонса. Фортуна не улыбнулась, и, побывав в двух нокдаунах, пуэрториканец проиграл в очередной раз. На сегодняшний день это было последнее официальное выступление Тито. Чтобы понять, увидим ли мы в ринге 43-летнего пуэрториканца, стоит прислушаться к словам его отца о том, что выиграв чемпионские титулы в трёх весовых категориях, Феликс покинул бокс во здравии, материально обеспечив семью.
Данные:
Вес: 69 кг.
Текущий результат: 41 Победа (34 нокаутом), 1 поражение
Титулы:
- IBF Welterweight 1993-99
- WBC Welterweight 1999
- WBA Super Welterweight 1999-2001
- IBF Super Welterweight 2000
- WBA Middleweight 2001
- WBC Middleweight 2001
- IBF Middleweight 2001
Феликс ‘Tito’ Тринидад начал заниматься боксом в 12 лет на маленьком острове в Пуэрто-Рико — домом для многих легендарных боксеров. Феликс пошёл по стопам своего отца — чемпиона 70х годов в полулегком весе. У Тринидада внушительная карьера в любительском боксе — он побеждал в пяти национальных Пуэрториканских чемпионатах, его любительская карьера — 51 победа и 6 поражений. Тогда, сильного удара у Феликса не было и всего он произвел 12 нокаутов. Когда президент боксерской федерации Пуэрто-Рико захотел, чтобы Феликс не участвовал в чемпионате чтобы взять на Олимпиаду другого бойца, отец — Тринидад ст. , сказал, что он по горло сыт политикой и Феликс перешел в профессиональный бокс так и не побывав на Олимпиаде.
Карьера боксера
Карьера профессионального боксера началась в возрасте 17 лет, 10 марта 1990 года. Благодаря великолепным тренировкам, Феликс заблистал тем, что умел делать хуже всего — нокаутировать соперников. Из 33 боев, Феликс 29 (!) закончил нокаутами — это самый высокий результат среди всех боксеров за всю историю. Тринидад всегда выходил на бой с сильнейшими бойцами. 6 декабря 1991 года он встретился с гораздо более опытным Джейком Родригесом. Во втором раунде он травмирует правую руку, а в четвертом левую. Фактически, оставшись безруким и несмотря на боль он побеждает в 10-раундовом поединке по единогласному решению судей. Из-за этих травм Феликс выбыл на 5 месяцев.
После этой травмы многие засомневались в прежней способности Тринидада нокаутировать. 3 октября он вышел на ринг против аргентинца Альберто Кортеса, который имел на своем счету 51 победу и 3 поражения. Одно поражение нанес Кортесу великий Хулио Сезар Чавес. Бой Тринидад начал неуверенно и в результате Кортес 2 раза укладывал его на спину — впервые Тринидад оказался на полу! Когда в третьем раунде Кортес вышел, чтобы прикончить Феликса, на него обрушился такой град ударов, что он просто не смог себя защитить и судья остановил бой. В первом своем бою за титул IBF в полусреднем весе, Тринидад победил дважды чемпиона Мориса Блокера. Тринидад контролировал от начала боя и до момента когда Блокер уже не смог подняться. Это произошло во втором раунде.
Первая защита титула была 6 августа 1993 года против претендента номер 1 — Луиса Гарсии из Пуэрто-Рико. Тринидад ошеломил Гарсию страшным ударом справа в первом раунде и больше не дал ему опомниться. 4 раза в первом он посылал Гарсию в нокдаун после чего бой был прекращен. Вторая защита титула также была удачной. 23 октября 1993 года в 10 раунде был повержен Энтони Стивенс. 29 января 1994 года Тринидад победил Гектора ‘Macho’ Камачо по единогласному решению судей. Тринидад доминировал во всем бою и эта победа стала пропуском в зал славы мирового бокса. После самого долгого отдыха в своей карьере (8 месяцев) Тринидад встретился с Луисом Рамоном ‘Yori Boy’ Кампосом, которого многие называли вторым Чавесом. На счету Кампоса были 56 побед (50 нокаутом) и ни одного поражения. Кампос выступал с великолепной поддержкой зрителей, что и позволило ему во втором раунде послать Тринидада на пол, он обрушил на Феликса такой шквал атак, что многие были уверены в победе Кампоса, но молодой боксер доказал всем, что не зря он является чемпионом и в 4 раунде он просто задавил Кампоса и у судьи не было иного вида кроме как остановить бой.
18 мая 1996 года Феликс вышел на поединок проти чемпиона Фредди Пенделтона. Пенделтон был достаточно известным и опытным боксером, но ничего из вышеперечисленного не помогло ему, когда в 5 раунде он так и не смог подняться. После 16 успешных защит титула, Тринидад решает, что пора завоевать другой титул. Для этого ему предстояло померяться силой с чемпионом WBC в полусреднем весе Оскаром ‘Golden Boy’ Де Ла Хойей. В самом ожидаемом матче Тринидад выиграл по единогласному решению судей и стал обладателем двух титулов.После этой победы Феликс перешёл в более тяжелую категорию — супер полусредний вес.Первый бой в этой категории он провел 3 марта 2000 года против Дейвида Рида. Золотой медалист Олимпиады 96 года, Рид дрался очень неплохо и в результате Тринидад оказался в нокдауне, но,как и раньше, он поднялся и в свою очередь несколько раз укладывал противника на спину, после чего ушел с ринга в поясе нового чемпиона WBA в супер полусреднем весе. После этого последовала великолепнейшая победа над Фернандо Варгасом — боксера со страшной силой. До этого момента вообще считалось, что Варгаса никто не сможет победить, Тринидад доказал, что такое мнение ошибочно. Варгас стал самым трудным соперником Тринидада. 12 долгих раундов ни один не мог одержать верх, но в 12 раунде Тринидад оказался более свежим и закончил бой техническим нокаутом. После этого Тринидад стал чемпионом по версиям WBA и IBF.
Самый сильный боец
Промоутер Дон Кинг организовал турнир, в котором предстояло выяснить самого сильного бойца в среднем весе. Этот турнир в последний раз проводился в далеком 87 году и победителем был известнейший ‘Sugar’ Рей Леонард. Лишь в финале Тринидад проигрывает титул Бернарду Хопкинсу.
Феликса Тренирует его отец, обладатель награды ‘Лучший тренер 1995 года’. Сейчас Феликс живет в доме за миллион долларов у него 2 дочери.В свободное от бокса время он ездит на лошади, играет в баскетбол и ходит на пляж, но не заплывает далеко поскольку боится глубины.
Видео: Бой Рой Джонс против Феликс Тринидад
Лучшие бои Феликса Тринидада (Felix "Tito" Trinidad).
Феликс Тринидад - 2 DVD: коллекция из 32 боев.
Феликс «Тито» Тринидад (Felix "Tito" Trinidad) своей карьерой профессионального боксера бесспорно заслужил приставку «великий» и вошел в когорту таких средневесов как Рэй Робинсон, Генри Армстронг, Рэй Леонард, Кармен Базилио, Уилфред Бенитез, Томас Хернс и Пернелл Уитакер, а самый авторитетный американский журнал о боксе «Ринг», присвоил ему пятьдесят первый номер среди восьмидесяти лучших боксеров за последние восемьдесят лет во всех весовых категориях.Феликс "Tito" Тринидад начал заниматься боксом в 12 лет на маленьком острове в Пуэрто-Рико - домом для многих легендарных боксеров. Феликс пошёл по стопам своего отца - чемпиона 70х годов в полулегком весе. У Тринидада внушительная карьера в любительском боксе - он побеждал в пяти национальных Пуэрториканских чемпионатах, его любительская карьера - 51 победа и 6 поражений. Тогда, сильного удара у Феликса не было и всего он произвел 12 нокаутов.
Когда президент боксерской федерации Пуэрто-Рико захотел, чтобы Феликс не участвовал в чемпионате чтобы взять на Олимпиаду другого бойца, отец - Тринидад ст. , сказал, что он по горло сыт политикой и Феликс перешел в профессиональный бокс так и не побывав на Олимпиаде. Карьера профессионального боксера началась в возрасте 17 лет, 10 марта 1990 года. Благодаря великолепным тренировкам, Феликс заблистал тем, что умел делать хуже всего - нокаутировать соперников.
Из 33 боев, Феликс 29 (!) закончил нокаутами - это самый высокий результат среди всех боксеров за всю историю. Тринидад всегда выходил на бой с сильнейшими бойцами. 6 декабря 1991 года он встретился с гораздо более опытным Джейком Родригесом. Во втором раунде он травмирует правую руку, а в четвертом левую. Фактически, оставшись безруким и несмотря на боль он побеждает в 10-раундовом поединке по единогласному решению судей. Из-за этих травм Феликс выбыл на 5 месяцев.
После этой травмы многие засомневались в прежней способности Тринидада нокаутировать. 3 октября он вышел на ринг против аргентинца Альберто Кортеса, который имел на своем счету 51 победу и 3 поражения. За свою любительскую карьеру Тринидад пять раз становился чемпионом Пуэрто-Рико в пяти разных весовых категориях (100, 112, 119, 126 и 132 фунтов). Любительский послужной список Тринидада: 51-6, но всего 12 нокаутов.
В возрасте 17 лет он перешел в профессионалы, а уже через три года встретился с чемпионом IBF в полусреднем весе Морисом Блокером. Тринидад полностью контролировал бой, потрясая противника мощными ударами, а на второй минуте второго раунда Тито укрепил свой статус жесткого панчера, отправив Блокера в тяжелый нокаут, после чего тот пролежал на ринге еще несколько минут.
На счету Тринидада победы над такими знаменитыми бойцами, как Камачо, Уитакер, де ла Хойя, Варгас, Джоппи, Майорга и другими. В коллекции есть 32 боя Феликса Тринидада, начиная с самых ранних и заканчивая его последней битвой с Винки Райтом.
Коллекция состоит из 32 боев .
Цена 2 DVD: ФЕЛИКС ТРИНИДАД: коллекция из 32 боев - 299 руб.
Раздел: Бокс >>> Лучшие бои Феликса Тринидада.
Смотрите также:
АРТУР АБРАХАМ - 2 DVD: коллекция из 15 боев.
Мухаммед Али - 6 DVD: коллекция из 48 боев.
ДИЕГО КОРРАЛЕС - 2 DVD: коллекция из 23 боев.
Костя Цзю (Дзю) - 2 DVD: коллекция из 28 боев.
ФЛОЙД МЕЙВЕЗЕР - 5 DVD: коллекция из 38 боев.
ДЖОРДЖ ФОРМАН - 2 DVD: коллекция из 43 боев.
АРТУРО ГАТТИ - 3 DVD: коллекция из 29 боев.
ПРИНЦ НАСИМ ХАМЕД - 1 DVD: коллекция из 23 боев.
